ВИКТОР ИВАНIВ. ПРОЗА 1998 ГОДА
ВАЛЕНТИН ИЛИ ПРОСВЕТИТЕЛЬ ДУШИ [1]
… Тогда стоят в воде, как месячные клерки, и нимбы сваливаются с их голов.
Потом стоят в воде по щиколотку, по колено, по пояс, в разных выцветших и все еще ярких, а то и совсем новых плавках, в старомодных купальных костюмах, а те кто поменьше, голышом, а старухи в белых ночных рубашках, но все по росту, по возрасту, мои родственники, чем старше, тем дальше, тем выше, почти закрыты волнами, парят, вон – дед, такой же лысый как и я, вон деда Вена, деда Яша, а дальше – не смогу узнать на улице в лицо, хорошо, что сегодня я не вымок. Вокруг уже копошатся новые, пойдут купаться, а я хожу по мокрому песку, боюсь раздеться, одежду украдут, можно конечно и так, но если бы была мускулатура, маскулинность, большие плечи, не так заметно, а то ведь я… но в общем, на улицу, по которой сейчас прохожу, или стою где облокотившись, сселили туда всех моих знакомых, беззаконно сселили, и все они смотрят в окна, с таким видом, когда я мимо окон прохожу, что ждут не дождутся, и будто бы уже окотившись, по два по три в окне, заклеенные газетами.
Что же, ладно, при такой парадной и праздной жизни некогда, и в парикмахерскую, в прачечную, ни в химчистку даже не сходишь, как то так, ни в больницу, куда приходят результаты, и вывешивают бюллетень. А дети замолкают, кто-нибудь один, другие слушают, а мы пингвинчики, а нам не холодно, а мы на севере живем, пока бабки жуют бетель. Да, общественные места теперь уже другие наверное, вот, например, суд, а там и для нас найдется еще что-то, и почта, и столовые, и острова, все от дрессировки зависит, можно сделать так, что ход транспорта, поведение частных лиц станет понятным и подвластным, но начиная с земли, сперва собаки, потом штаны, и ровные неподвижные спины, и головы в профиль, да многое в нашей поднебесной купается лягушатников, вот например я, выловил рыбу большую и понес ее на крестины дочери моей или сыну, как вдруг как ветер из обеденной ботсваны приходят рыбе той на ум последние слова: рожденная дочь твоя, урожденная Ефимова, поест этой рыбы белого мяса сама, и в дальнейшем вы будете передней обязаны не больше чем говорить с ней подобно обезьянам.
Да, при такой праздной и парадной жизни совсем некогда, все из-за того, что учреждения не принимают меня на работу, а девушки не принимают меня во внимание. А то, знаете, что за жизнь была бы, благоухание из чайной, цветники кругом… Это раз, а во-вторых: прозрачные окна, заплывшие лица сослуживших свою службу, доживающих век, чиновников, посетители в замешательстве, а то и в гневе, и бумажки, копирки, шесть кабинок, две стойки. За конторкой, на корточках, по косточкам, и такая подтирка. Ну так вот, это раз, а потом несу заработок домой, к жене, которая мне верна. И хочет угостить, а не стоять в передней, растопырив пальцы сквозь простреленную шапку. Дети перед своим же окном, в красной курточке сын, и в желтой дочь – смотрят вопросительно, смотрят укоризненно. Отдельно, в разное время родительской рукой поглажены. И все без свидетелей, без сослуживцев, без школьных товарищей. Кругом сплошные бабушки о четырех ногах, мама, две семьи в одном корабле. Вот вам бы лица то их показать, вот как их характер бы проявился, взыграла бы спесь. А как они обсматривают собачьи хвосты, и как они обсчитываются в приходных кассах, ах, как они подмываются, как подмигивают, какие у них бородавки на лице. Не то чтоб не было руки, еще присыпаны сверху этой пасхальной посыпушкой. Вот у человека нет руки, – не удивит ли вас его единственная кисть, ведь это только в атласе анатомическом пальцы прямые нарисованы, – как вам понравится это индивидуальное искривление, а у курильщиков еще и желтизна на единственной руке, которую не сверишь с ее изчезшей сестрой, которую не сравнишь даже с ее вареной сестрой, которую уже одну можно вывернуть, таким надо особую одежду сшить, одежда для одноруких. Но как же, возразите вы, рука руку моет! А попу? Жили-были две сестры, левая и правая.
Рука малакии, рука маклака. Как детская кожа нежнее бумажных денег! Вот снисходящий ко сну прыгающий как блохи Франтишек, он тебя сюда привел, вено и привинтил, на собачку, на гвоздик, отрывной календарь с красивой обложкой, начинаются главы моей жизни парадной и праздной.
Примечания
Вероятно, текст написан в конце 1998 г., ранее не публиковался. Публикуется по одноименному файлу, отправленному Виктором Iванiвым Дмитрию Кузьмину по электронной почте 28.12.1998 с просьбой передать Александру Очеретянскому, если тот окажется в Москве, адресованное ему письмо и прилагаемую прозу. В письме Александра Очеретянского Виктору Iванiву от 20.04.1999 содержится небольшой отклик на эту прозу.
Файл начинается с публикуемого текста, далее в нем идут «ГЛАВА ПЕРВАЯ, В КОТОРОЙ АВТОР УНОСИТ ТАРЕЛКУ С СУПОМ, А МОНАХ СВЕЧУ, И В КОТОРОЙ ВАЛЕНТИН ЗАСТРЕВАЕТ» и история «ПЯТЕРЫХ ГЛУХОНЕМЫХ УБОРЩИЦ, КОИХ ЦАРСТВИЕ НЕБЕСНОЕ, БОЖЬЕ ПОПУЩЕНИЕ, РОДИТЕЛЬСКОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ, а также овчаркин лай и очковтирательство». В личном архиве Андрея Кузнецова сохранились еще два распечатанных прозаических фрагмента, которые можно отнести к данному произведению: первый, начинающийся с фразы «Итак, как же они умывались, сестрички?», является продолжением истории «ПЯТЕРЫХ ГЛУХОНЕМЫХ УБОРЩИЦ…», второй, следующий за ним, имеет заголовок «СПИСОК ПУДЕЛЕЙ ВАЛЕНТИНА».
В корпусе стихотворений Виктора Iванiва есть также «ПРЕДСМЕРТНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ ВАЛЕНТИНА, НАПИСАННОЕ В ГОРОДЕ АЧИНСКЕ» (датировано 12 апреля, 27 сентября 1998 г.; опубликовано в альманахе «К востоку от солнца» в 1999 г. и в электронном журнале «Драгоманъ Петровъ» в 2000 г.). Кроме того, в личном архиве семьи Ивановых сохранилась машинопись стихотворения «ко всей книге. посвящение первое» («Я всматриваюсь в вас, о, свадебные индюшки…») с пометкой «СТИХОТВОРЕНИЯ ВАЛЕНТИНА ДОХОДЯГИ. ГРЕШНОГО ДВУНОГОГО» и машинопись стихотворения «Когда-то у меня было зеркальце» с заголовком «посвящение второе» (набранного на той же бумаге и тем же шрифтом, что и «посвящение первое»), что также может говорить о его причастности к этому циклу.
По словам друзей Виктора Iванiва, Валентин – реальное лицо, по отношению к которому автор был настроен крайне негативно.
А. М.
____________________________________________
[1] Вероятно, название относится не только к публикуемому тексту, но и ко всему прозаическому произведению, началом которого данный текст является. В оригинале текст (и файл) называется «ВАЛЕНТИН ИЛИ ПРОСВЕТИТЕЛЬ ДУ И». По всей видимости, это опечатка: далее в тексте следует упоминание, что Валентину предстоит стать Просветителем Души. В дальнейшем авторская орфография, пунктуация и графика текста сохранены.