БОГДАН АГРИС
Стихи из книги «ПОВОРОТ ЗЕМЕЛЬ»
2021–2024
***
прикосновенная вода
сильна в пшеничных слободах
в июльских пролежнях бывалых
где клевер к веерной реке
мы лето на материке
в своих бревенчатых увалах
во лепете настигни нас
новорождённый волопас
иди коленчато и косно
когда на проливных крылах
оснастка крёстного орла
вольна во щавелевых космах
как перевёрнутым нутром
кротовье ходкое метро
возмущено и деловито
как в перемолотых прямых
себе клесты такие мы
осанисто и духовито
***
кто живёт воздушным временем во смех?
кто вошёл надвьюжным племенем в орех?
а какие медуницы — что ещё? —
говорят мне: кто сторицей, кто прощён
я не буду эти виды подбирать.
но обиды, но цветочная игра…
нарисуй мне это имя во цвету.
стану я тогда помимо на лету
а уж лилии душисты и белы.
но уж эти аметисты, эти мглы…
***
когда мне лицевой огонь
пойдёт злотворствовать и княжить
я лягу лёгкий и другой
в пух поимённый и лебяжий
кто будет именем лицом
кто это всё возьмётся нежить
я выйду снежное кольцо
и безыменное понеже
меня вам будет не узнать
о как мне это тело ново
я стану только белизна
внутри оконченного слова
***
и ходит смерть во времена
и спрашивает имена
а я в том пламени перцовом
имею имя образцово
и говорю что мне судьба
не выше пламени до лба
о ты мне имя и надежда
ты время мне и ты одежда
того что было мне душой
но буду я себе смешон
во всём что здесь обычно стало
в крещённом зобе карнавала
во всём что тлело на века
но выживи меня пока
КОНЕЦ КАЛЕНДАРЯ
1.
а где звезда-перегринь
да расползлась в небесех
мы дышим семень-огни
перелицованы все
а где опять невдомёк
мне стержень лишней воды
там взбаламученный мёд
и клён пустой поводырь
а на руках города
и эта древень-вода
стряхни меня вопреки
с твоей весёлой реки
я буду след-перекос
я буду весь не всерьёз
а где огонь-поперёк
я буду только намёк
2.
мне имя лествица, солёный сон и свежий
оно невестится у вечных побережий
оно искомое мель бабочка струна
оно рисовано оно не имена
но ободы зеркал в предновогодней смуте
оно в чуть срезанной, надломленной минуте
где лёд и духота до самыя небес…
минута, а не та… о, мне не скучно, бес
3.
генварь обложится двугорбой нищетой
кудесник скаредный во оттепельных вбросах…
закалендарное глухое решето —
в него я попаду вне милости и спроса.
закаты гневные войдут заподлицо
и в торопливой тьме деревья к окнам хлынут.
они внимательны, они нас не покинут.
они останутся за нас, в конце концов.
4.
нет, я не выдержу, я всё тебе скажу,
как прежняя душа проходит по ножу,
как я не виноват, как время загустело
кто высказан едва, тот брошенное тело.
смотри как январи стоят исподтишка
как в отмелях зари мне лезвие смешка.
кто будет замертво, кто сослепу, кто снова —
в мгновенной заверти ненужная основа.
***
ты солнечная восходи
в основы дремлющего света
мы видящие мы поэты
не знаем торных середин
а только крайние ответы
ты вешняя о сколько в нас
ещё осталось жизни зрячей
нам пробираться наудачу
а всё великая весна
мне в облике твоём маячит
ты светлая возьми апрель
всем вздохом драгоценной сути
мы остановимся в минуте
твои страницы в серебре
твои лучи на перепутье
***
забываем зиму забываем
это мельтешение над раем
кровные дозоры поперёк
было время крохотный зверок
опрометью забываем лица
только забываем измениться
словно лета подошла к губам
так и начинается судьба
***
ходят звери по инею имени
говорят что мы раньше не сгинули
говорят и в тельце и в кольце
что лежит на минутном лице
этой юности (с)нежная сажа
это мы никому не расскажем
это было немного потом
это юность над вышитым ртом
был я странный совсем непохожий
белокожей луной растревожен
помоги мне большая луна
уходи в меня полувина
я хочу говорить не за делом
этим странным лицом белотелым
юность всё же пугает слегка
юность ясная соль мотылька
***
полотно рябин безбрежных
ноготок луны
к этой жизни, к этой нежной
приговорены
за пространством невысоким
ходят лебеди осоки
буду я за ними
молодое имя
***
и всё мы плыли во челе
по человеческой пчеле
был сон пологий и бродяжий
откос нелёгкий и лебяжий
был коренастый испокон
у шевелящихся икон
и мы — а были мы во место —
сбывались в брызнувшее presto
и был гобой нам искони
но мы не ведали о них
теперь пустое и простое
мы знаем уровень устоя
мы знаем каково оно
такое золотое дно
от зяблика до черепицы
нам только новое приснится
и ляжет во откос чела
иная, точная пчела
***
кажется все мы по горло в глуши
перелицованы да не зашиты
кажется волглый набух крепдешин
в звёздно-игольчатой крепи самшита
кажется ходит-гудит перегной
крошится-кружится серп обводной
это крапива а это крушица
а это не вскользь и нескоро решится
вот мы в стакане безухая мгла
вот мы развертка развёрстка на веках
вот мы уходим в охвостье угла
как опрометчивый кровельщик некий
ты бы мне всё же идти помогла —
а то всё смотри буераки да штреки
ночью дощатой луна хороша —
кому хороша а кому не душа
***
о мёртвый цверг
о сколь ты сверг
царств лепестковых и пчелиных
во изголовье чиполино
в изножье сгорбленный четверг
коснитесь круговые души
сих перехлёстов и заушин
а у кого душа овал
да строит строгий карнавал
се днесь известняковый шар
не шевелясь и не дыша
***
а бывало — перетоком
вербных середин
время шло зеленооко
мол не проходи
ныло честное зерцало
в смежном снигире
что мне мглилось и мерцало
но не догоре
а теперь гляди-кось колко
и нехорошо
ходит дымная двуколка
во клеёный шёлк
со святыми ли намедни
в глинистых местах
городок стоит передний
не перелистать
а коль скоро осень ляжет
в опыт плотяной
будет в пустоши лебяжей
ныть веретено
***
всё это голосом летало
всё это плыло и светало
а речь каштаном шла в стекло
всё это плыло утекло
а мы в дневном и скользком всхлипе
идём по суматошной липе
где зяблики спешат в просвет
к перетекающей листве
а было мне — листва, минута
не переломано не гнуто
не сбивчиво не вопреки
не задыхание реки
а моложаво и пчелино
зазывисто и тополино
и клён исподтишка хотел
к неоспоримой высоте
вернись мне сердцевина часа
пройди легко и невегласо
щеглом рисунком невпопад
о прозорливый звездопад
о дщерь листвы неутомимой
коснись мне времени но мимо
да прянет иволга светла
да канет в иволгу ветла
***
мне семеро вода
обида не беда
а так я сам не свой
за северной листвой
луна среди вещей
кому её ущерб
кому седьмое дно
со мною заодно
оно луна в ведре
оно сова в ядре
оно дощатый царь
у щавеля-крыльца
у ливневых борозд
несломленная трость
курящегося льна
последняя луна
я буду налегке
с дождём в одной руке
в моей руке иной
рябина с купиной
а та кто неспроста
сегодня береста
ты воск её свечи
вы оба горячи
о выпады зеркал
о как же ты ярка
венера вега скол
а время подростко
а реки говорят
ущербный звукоряд
а я в окне рябин
захочешь полюби
мне семеро окон
мне это испокон
ещё мне семь дверей
но это поскорей
ещё седьмая мне
страница на луне
страница не шути
мы полымя в пути
***
как разговорится намедни
непрошеный книжный двойник
а самое малое сердце
захочет в рисунок простой
так луны пройдут напоследок
одеты неброско но вот
приходишь ты ветр белокурый
в зерцало пожатой волны
немало скупы оболочки
сих непоправимых семян
не время ли выглянуть косо
по топкому свету где перст
возник образцово и горько
громоздкие спят образцы
и тихо качается люлька
и лунного дыма свирель
СТАНСЫ
мне кажется уже не разрешат
ни злачных звёзд ни вылитых мышат
ни молока солёного по локоть
но тем верней мне станут наравне
бровастые окраины камней
весь их подлунный и полночный цокот
в подглазьях остановленной травы
сетчатокрыло цепенеют львы
и сумерки смыкаются со скрипом
пологий скат взволнованных вещей
вдруг обмирает в медленном хвоще
и великаном вспыхивает липа
кто был здесь медлен кропотлив упрям
тот встанет из отвесных лунных ям
и будет привередливо и до́шло
копить в обрывах меловой дневник
(я к языку его давно привык
и для меня он вряд ли станет прошлым)
о криворотый выводок луны
как правильно ты в сумерках двойных
идёшь на медоносный древний опыт
какие львы тебя приноровят
свернуть в чужой немилосердный взгляд
где канешь ты отброшенной синкопой?
не про тебя сих медоносных жил
высокие честны́е этажи
где тел мгновенных вышиты курсивы
и ласковый кузнечик по поре
стоит у многоточья сизарей
торжественных и запросто спесивых
а мне ещё во тесноте дверно́й
судачить и беседовать с луной
решать вот ива здесь ещё кислица
где ляжет поминутная река
к чему ещё придётся привыкать
иных времян тягучей веренице
ПОВОРОТ ЗЕМЕЛЬ
Оливье Мессиану
по окончаниям земель
шероховато и безглазо
проброшен окаянный хмель
двунадесятая проказа
настильный шорох кратный дым
идёшь по облаку слюды
по кориолсовым останцам
по процарапанной душе
идёшь под визг карандашей
где что угодно может статься
о ты мгновенная стугна
и преподобная ресница
тебя недолго обогнать
но как ты после будешь сниться
земель немного добирай
их поворачивай играй
но не иди на полюс дальний
где в оборотных облаках
мы не замечены пока
и с каждым веком зазеркальней
о в тыльном осмосе дорог
всей плоскостью сминая стужу
себя ты мало уберёг
скажи кому ещё ты нужен
а снеговая пыль мягка
иди по образу мелькай
а по подобию развейся
цепное лето говори
где обнажённый стеарин
и душные наплывы гнейса
всё мы занесены во птах
во мессиановы кристаллы
о где мне мглиться и роптать
когда меня ты наверстала
моя надзвёздная метель
во широте и долготе
мы якорь не сегодня бросим
а там где кетер во полях
уже низведена земля
во именованную осень
кто во плеяды кто во сталь
но это нам уже не ново
а ты читай меня с листа
моя единая основа
во мессиановых ладах
я позабуду никогда
переверни мне земли разом
и буду я лего́к и тих
среди обмолвок и шутих
последней лествицей рассказа
***
качается за стёклами лоза
немного отодвинута листва
о ветер ты широкие глаза
в последние минуты колдовства
но многое придётся досказать
а там и власть как небольшой орех
и тонкий домик у льняного дна
ходи и поднимай меня на смех
когда луна мне больше не видна
когда я не успею всем во всех
но может быть ещё и хорошо
но может быть ещё и неспроста
ты смейся я и сам себе смешон
по теневой поверхности листа
а вдуматься не так велик грешок
а вдуматься и время нипочём
а молвить есть десятый сон воды
ещё ты будешь за моим плечом
ты только мой черёмуховый дым
а я тебе окольною свечой
а вот и складень мерного добра
а вот и восковица тишины
ещё мне будет время подобрать
всё то в чём мы с тобой ещё слышны
всё то что с лёгкой стороны ребра
иди же ветер около крыльца
живи неоперившимся птенцом
я только время этого птенца
с ещё непроявившимся лицом
и сколько хватит этого лица
а там я поводырь и водолей
а там я сяду в нежный звёздный пух
а там я буду образом полей
а к остальному может быть и глух
но имя ли вернётся на крыле
***
был это город льна белей
и назывался водолей
ещё он был большой зачаток
и шёл и ширился и пел
во области летальных тел
а рассыпался во зайчата
ни мельниц коконы тугие
ни сланцевая теургия
с пути его не низвели
он плыл в осадочной дали
крыло играло ночь скрипела
ночь шила капельками мела
четыре глянцевых моста
и птиц в положенных листах
о ты кто мог ещё немного
смотри — капель купель дорога
***
где сорная ночь на лохматом крыле
там быть и стрижу при сохатом руле
по рельсам дрезина пустая
летит полустанки листая
а вот ещё ворог а вот ещё волк
варяг призывает винительный полк
но полк побывал да и вышел
на крытые молотом крыши
пади и рассыпься ходи леденей
кому замечательный оттиск теней
кому ноздреватое брашно
кому и такое не страшно
а кто не умеет бывать в ноябре
тому полагается быть подобрей
тому полагается молча
простая механика волчья
***
есть город лихо взвившийся
вдоль плотяных борозд
где над землёй расплывшейся
угрюмый тихий мост
и вылетает сбывшийся
пересечённый дрозд
там ледяные линии
линяют поскорей
и не монтени плинии
во плавнях огарей
а блёклые триклинии
смыкаются горе́
за клином клин зазубренный
измятая свирель
и для чего не убрана
трёхлетняя метель
а в книге зреет умбрия
да холодно лететь
двустворчатые ходики
заводят перекор
и мы услышим вроде как
мираж мицар алькор
отменная мелодика
и так недалеко
***
и огонь открыт невемо
в светлом мареве далече
колесо вздыхает хрупко
дышит север именитый
обок высветлился явный
расстилающийся вечер
собирая словно губка
именованное жито
звездостранственный остаток
осыпается в плеяды
кони вытянуты вдоволь
вдоль околицы стоячей
мир, он вроде бы и краток
но столетий сколько кряду
всё он долгая обнова
только так а не иначе
обомшелой черепице
нет я ей не прекословлю
тонких ласточек проёмы
звёздных яблонь сердцевина
а выходят в полночь лица
на рябиновую кровлю
а в прогалах водоёма
мнится мерная равнина
и обхаживая древле
соль орла и корень лиры
есть суставчатое время
есть трехсоставное имя
и взволнованные стебли
говорят объёмы мира
над живущими, над всеми
встав теснинами своими
***
не говори куда я сник
о мой ярило мой лесник
в покатом космосе какой косматый осмос
а ты ещё терпи тех троп витые космы
где мы обожимся во тигле да труде
и мхи тяжелые пойдут по бороде
не говори же мне о мой лесник бывалый
где щебет девичий где мёд и покрывало
ты только спи по линии глазниц
а там ещё кому всходить волною ниц
по твёрдым берегам где падали мы подле
по ливню вставшему перечить звёздной кодле
а мы ещё околесимся днесь
где колос кольчатый да маленький подвес
давай о мой лесник лепи своё вабило
калина косная о мне она рябила
а всё же я присест лети синица ты
и лица длинные стоят из наготы