ДМИТРИЙ ДЕДЮЛИН
ХРОНИКИ УТОМЛЁННОЙ ЛЮБВИ
НИЧТО
помилуй Господи меня
спаси и сохрани
и из тлетворного огня
в мои глаза взгляни
пусть в них не виден Божий Зрак
пусть я нелеп смешон
но если рву я Божий Мак
то я уже спасён
и я иду с моей судьбой
как с белой головой
той пионерки что в кустах
за ангельской травой
стоит с зурной и чёрный стяг
полощет на ветру
свои края – сквозь Божий Зрак
увижу и помру
всю эту зелень, этот сад
пустой как решето
и пионеров злых парад
шагающих в ничто
ХРОНИКИ УТОМЛЁННОЙ ЛЮБВИ
1
я сидел вместе с Надеждой Рымбу
и ловил с ней большую рыбу
а она подбежала ко мне в спортзале
и сказала: «там окуни, мне сказали
что ты будешь их сетью тащить
из ведёр – только давай я выпишу тебе ордер
чтоб шалун-водяной приготовил бочонки
где карась и плотва а мой почерк тонкий
пусть бежит по розовой бумаге
только выпей вина и лишись отваги»
2
я сидел с валуном и ловил калёных
белых барышень стройных
что лежали на склонах
а они умывались росой богатой
и вставали зевая – «мы будем ватой»
говорили печально и шли за булкой
ну а я искал их кайлом, иголкой
на постели чёрной где розы с хлебом
а они вставали и шли колеблясь
3
восемь весенних адов
шли в зелёной степи
я говорил: «не надо»
а они волокли
рыбы зелёное тело
каждый был как осёл
что забывает на белом
карты, Мальвину и ствол
ну а Мальвина душит
серого Горбунка
только тоска лезет в уши
только твоя тоска
***
приходила ко мне Коллонтай
говорила: «отдай Кара-Китай»
я качал головою гулкой
и вонзал ей под рёбра иголки
но она приходила снова
как раскрашенная корова
лишь мычала мне что-то в ответ
я включал электрический свет
и смотрел на корову сурово
и наматывал тонкий провод
на блестящий от страха стилет
ОТВЕТ
давай поставим чайник греться
пусть нам труба его споёт
и заколдованное сердце
воскреснет вдруг и оживёт
давай поставим чайник греться
пускай бурлит вода дрожа
пускай сожгут тугие дверцы
что счастье наше сторожат
пусть счастье будет нашим ливнем
который льёт на тёмный сад
попробуй жить и быть счастливым
весёлым гением зажат
между собой и этим миром
пока поят душа поёт
и мир огромным канониром
в ответ отправлен как в полёт
ЛЕТОПИСЬ ЧЁРНЫХ ЛЕТ
серый день, а Марина Мнишек
заблудилась средь чёрных книжек
и блуждает она и тоскует
словно лапочка в небе кукует
а возничий по тёмному трахту
вырезает ей катаракту
извивается в белой печали
белый маятник, бедненький чайник
тарахтит на конфорке тихой
ах, Марина, всем правит Лихо
либо справится с белой метелью
либо справку найти отселе
уходя в эти верные руки
ах, Марина, твои подруги
только лень и тоску ублажают
будто Камень они лажают
что лежит на пригорке горном
над ним мается белый Ворон
он не катится – мёртвая стужа
затевает печальный ужин
ТРИЛИСТНИК ДРУЖЕСКИЙ
1
о да, бессмысленны мои стихи,
и ты, печальный провожатый,
слагаешь песни обо мне
и жмёшь на кнопки и клаксоны,
послушай, милый, ты не прав,
ведь жизнь кончается не завтра
и Божий праздник налегке
на эти сосны опускает
своё полотнище –
твой сон, твои медведи, твои вьюги –
всего лишь жолтая тоска пустого австралопитека
2
Венеру юную узрел рогами ока
поплёлся к ней как маменный слепой
а на тебя смотрел июнь из окон
весны пожарами и белой пустотой
и ты измаялся во мае гулком тихом
лобзал корыто, втуне сочинял
но ты не знал что жизнь твоя убита
и на копыта каменные прыгал
сухие листья с солью подметал
своим хвостом –
ты просто бедный чёртик,
несчастный демон, белый часовой
и алая Вальхалла тени ищет
в твоём позорище, в твоей угарной мгле
3
а вот и я с моей слепой подругой
иду касаясь тени краем ока
и белые зелёные собаки
бегут во тьме что я лобзаю жадно
впиваясь ртом во впадины тугие
и только чёрная доска над лужей
мне вторит хлюпаньем невнятным
и белькочет а я спешу в весёлые объятья
и воздух между нами уцелел
***
здесь и там строят совок
а в моей пустоте бобок
говорит говорит говорит
и под снегом серьезным лежит
он лежит до портов сентября
когда в море приходит заря
и весёлая ласточка спит
он как снег на вокзале лежит
и отходит пустой паровоз
серый дым, мельтешенье колёс
только белая ласточка спит
белый снег на вокзале лежит
ПАТРОН
я под музыку лечу
шоколада не хочу
потому что я сверкаю
словно ломик Фомичу
словно фомка, словно ломка
словно маленький двойной
и бежит по небу громко
этот дождик заводной
ударяют капли глухо
о листву чей бедный сад
так шумит как будто муха
провалилась в тёсный ад
и жужжит, о раму бьётся
муха, муха, я твой сын
как взгляну скорей в оконце
так и чувствую один
я один на тёмном свете
чёрны пропасти окон
и гуляет в пистолете
незаряженный патрон
РИГА
умри, убогая подруга,
тая в глазах своих печаль
в огне лежат четыре трупа
их нежит ночь, маркиз Январь
их поведёт в такие страны
куда вам лучше не ходить
ведь вы, конечно, павианы
и не умеете любить
а может можете – подругу
предайте ласкам и она
вам даст сиятельную руку
и бледнокожий Сатана
поднимет вас за фрак разлатый
и выведет за эту дверь
а там аркады и архаты
а там Москва, Рязань и Тверь
но нету ничего – в покое
задремлют тихие снега
и только мы – тоски левкои
ложимся в риги и стога