АНДРЕЙ ПОЛЯКОВ
Küsnacht: 33
Юнг – это бог
(не большой, не больной)
кроваво затылком в песок
головы, головой…
червяк в моё сердце залез, и в ране, как горло
глубокой, увидел я море и лес, услышал
я топот глубокий. кентавры зачем бы летят?
что это за греческий топот? но солнце вчерашнего
дня взошло – и спалило Европу. и в свете
вчерашнего дня подумал я завтрашним
светом:
так вот
что болело меня –
а я и не верил об этом!..
Цоки-цок, цоки-цок, над кентаврами – дымок!
Я помню, над озером птицы кричали
в далёком Советском Союзе
и сердце щемило от летней печали
в советско-летейском союзе
За группу дриад из бригады Аида
– ФАБРИЧНОГО АДА ГУДОК! –
за зеркало памяти заднего вида
я сделаю дыма глоток
Отечества дым, словно слёзы, глотая
я вспомню всё то, чего помнить не надо –
как пели наяды, волну пеленая
как русский Орфей торопился из ада
как русский Орфей воротился из ада
как пахла землёю – земля
смеялись дриады колхозного сада
и многие лета, как светлое стадо
родные кентавры вели на поля
I
Возле церкви, во дворе
где крапива молодая
я найду и потеряю
лёгкий крестик в серебре
Крестик, крестик, выходи!
Станешь ты ещё дороже –
словно в кровь царапал кожу
у кентавра на груди
II
Пошёл сидеть на лестнице. Мне нравится
что закурил и сразу: город-сад
под кипарисом два кентавра молятся
двенадцать лет тому назад
Апостолы, как смуглые красавицы
кентавров крестят мёдом и огнём
а я курю на лестнице, мне нравится
и дым идёт часу в шестом
III
Кентавры закурили под окном…
Один сказал другому о другом
Другой – ответил первому об этом
А первый друг
прицокнул вдруг
копытом!
Кто сам в себе кентавра отыскал
кто живо на копытах шевелится
едва кобылка издали приснится –
тот разбивал вино, но пил бокал
тому полынь – пылит
а пыль – пылится
А в комнате, где ты куда-то спал
стоял июль и шторы зеленели
и Музы, как на кладбище, сидели
и музыку играли наповал
IV
Вот тоненький ветер играет Листву
а ты побожись своему божеству
и вспомни любви осторожные дни
где рядом ложились и мы, и они
О, гвозди бы делать из этих коней –
желанней бы не было в мире гвоздей!
V
Светились белым длинные дни
чернели траурные воды
Мы открывались, словно тайник
и разбредались, как народы
Теперь кентавров не проведёшь –
мы верим в труд и постоянство
летит, как знамя, конская дрожь
и развевается пространство!
VI
…с белым мелом у чёрной доски
я услышу твои каблучки
Соприкоснувшись с конём, молвила юная дева:
«Жаль, что на школьной скамье с нами кентавр не сидел
Есть у меня каблучки звонче копыт дальнослышных –
Несс бы меня оценил с мелом у чёрной доски!»
VII
Если в школе понравился Крым
нацарапай кентавра на парте
чтобы сверить отечества дым
по советской обугленной карте
Небо холода в месяца марте
не бывает от цвета пустым
там, где цербер забился в азарте
на луну черноматом густым
Известковые веки прикрыв
в коммуналке усни, если жив
на восток натянув одеяло
там, где олово любят и мак
ГДЕ НЕ СКАЖУТ ТЕБЕ, ЧТО ЗА ТЬМА
от локтей до копыт спеленала
Растворение Карамзина
(тринадцать русских)
Зачем на мёртвом языке
я песенки пою?
Не будет русских – буду петь
жуку и воробью!
II
Прожектор, желтее, чем листья
в таврическом рыщет саду
лаская безглазые лица
святых комсомольцев в аду
Кто статуи этим героям
не вспомнит советский Орфей
сжимая в руке перед боем
бутылки горючий портвейн
За мёртвое море попойки
плесни нам огня, Гераклит
чтоб вспомнить какой перестройки
прожектор над нами висит
II
Была империя – страна больных детей
где снег питался воздухом и светом
где флейты делали из пушкинских костей
чтоб знали все, как плохо быть поэтом
Теперь всё кончено. И непонятно мне
зачем среди развалин Ленинграда
увидеть Горбачёва на коне
и вероятнее, и хуже ада
III
В тёмных походах пунийцев, в медных набегах врагов
мы позабыли друг друга, Лесбия, милостью павших…
Что нам осталось? Победа! Или я ранен в живот
чтобы принять за победу вёсла и зимнее море?
IV
Вертись, крутись, кровавая планета
над головой
Где я сегодня брошу сигарету –
там будет бой
Как дым, как снег, домой бреду по небу
и жду войны
в руке сжимая чёрную монету
чужой страны
V
По морю народа плывут серафимы
и видят под пеной людской
комки окровавленной глины
измятые Божьей рукой
Они растворятся, чуть-чуть потерпите:
– уж скоро советский народ
порвёт горбачёвские сети
и лунное море зальёт
VI
– Да это какое-то русское море! –
кричат серафимы
на красном просторе
VII
На плечи отцов пионеры встают
по морю голов серафимы плывут
рыдают оркестры
матросы поют
солёные синие песни
Попы на расстрел комсомольцев ведут
под крышей обкома устроен салют
и прыгают бесы
– смотри! –
там и тут
чтоб стало ещё интересней
…ведь там
в глубине
посадив на ладонь
очкастого лысого гада
такое НИЧТО раздувает огонь
что больше молиться не надо
VIII
Вот русский бог, пропахший потом
бредёт домой после работы –
обрубок страшного труда…
Что остаётся? Соль земная
любовь, тяжёлая и злая
да звёзды
в рюмке
иногда…
IX
Трижды забытый – и вновь –
трижды богами забытый
скачет в огне Горбачёв
бьёт обезьяньим хвостом
Что нам до этого? Здесь –
блещут сквозь ветки решётки
звёзды московских небес
мёртвый поёт соловей
X
Сжала руки под серой
шинелью…
– Отчего ты
всю осень
больна?
– Оттого, что я русской постелью
усладила богов допьяна
– Это боги, всё русские
боги
обнялись
на последнем
пороге
обнялись
на последнем
звонке
с белизной
на трёхцветном
флажке
на огромном, как знамя
закате
в белой боли
больничной
палате
на родном
в голове
языке
с красным знаменем
в левой
руке
XI
Лука – Железная Рука
утешит нас легко
Он к нам пришёл издалека
из тишины веков
Луке пророчили Беду
с ним Зло вступило в Бой
но сжал он Красную Звезду
единственной рукой!
За мать он Еву принимал
за брата – Чёрный Свет
своей сестрой – Софию звал
кого Отцом – секрет
Но долг не позволял Луке
ни Женщин, ни Вина
В его железном кулаке
покоилась Война
Идёт Железная Рука
по улицам Москвы
То птиц, то дым, то облака
сгоняет с головы
Толпа бурлит вокруг него –
Лука махнёт рукой
и не расскажет Ничего…
Он наш. Но он – немой
XII
Фёдору Сваровскому
А всё же я люблю весёлую Россию:
мне снятся пряники, рубли, пасхальный перезвон
Медведь проехал на велосипеде
и просвистел святой купец –
к царице на поклон
То хороша Степанова Мария
то Поляков ни в чём не плох на ласточке верхом
Подпрыгивают девки расписные
цыганка пляшет
и лиса –
гуляет с петухом
XIII
Была такая родина –
Россия
на краешке земли
Там оставляли ангелы босые
следы певучие на уличной пыли
России не было –
всё вымыслы пустые!
Луна латинская вращает головой
и трупы ангелов, раздетые и злые
по-русски шепчутся под крымской мостовой