ОЛЕГ ЮРЬЕВ
ПОЭТЫ ИЗ ЧЕРНОВЦОВ
Каждый раз, когда я читаю это стихотворение Иммануэля Вайсгласа, «ОН», я испытываю смешанное чувство изумления и восхищения. И печаль. Вайсглас, родившийся в 1920 году в Черновцах, принадлежал к богатой эмансипированной немецкоговорящей верхушке еврейской общины этого австрийского, до Первой мировой войны, города – как и Пауль Целан, которого, однако, его отец, поскольку был сионистом, отправил изучать иврит. В списке иностранных языков, доступных Вайсгласу, столь же длинном, что и у Целана, иврит не значится. Зато Вайсглас умел исключительно хорошо играть на рояле и после войны выступал как пианист в Бухаресте. В Бухаресте он, в 1979 году, и умер после долгой болезни.
Немецкий язык был для обеих семей родным языком, чего не скажешь о третьем большом поэте из Черновцов, Ицике Мангере (1901-1969, умер в Израиле), который вырос в семье портного. Он, как и другие поэты Буковины, владел всеми языками, на которых говорили вокруг, но основным для него оставался Маме-лошн – идиш. Этот язык привел его в 1929-м в Варшаву, где тогда существовала оживленная литературная жизнь на идише, и позже дал ему основания сказать, на открытии временного памятника жертвам восстания в Варшавском гетто, знаменитые слова: «Раньше народ приходил на могилу своего поэта, а теперь поэт приходит на могилу своего народа». Эти слова сделали его больше, чем поэтом, – символом своего народа и его истории.
Я не буду принимать участие в печальной дискуссии о «Фуге смерти». Каждый вправе сам составить себе суждение. Целан знал стихотворение «ОН» (1947) еще в Черновцах. Опубликовано это стихотворение было только в 1970 году, в румынском немецкоязычном журнале Neue Literatur («Новая литература»). Мне рассказывали, что именно этот номер журнала нашли на письменном столе Целана, после того как его выловили из Сены.
Но мы не станем редуцировать Иммануэля Вайсгласа до одного стихотворения – он написал много великолепных стихов. Его поэтическим наследием уже многие годы занимается аахенское издательство «Рембо» (Rimbaud Verlag), но эта книжечка из семейства знаменитой восточно-германской поэтической серии «Альбом поэзии» тоже важна, потому что она открывает для Вайсгласа новый круг читателей.
Ицик Мангер не имел никаких связей с Германией, с германской культурой. Для него немцы были убийцами его народа и только. Целан, как и Вайсглас, носил внутри себя незаживающую рану: немецкую культуру, Германию, которые жили в них с детства, как миф, но потом оказались убийцами. Об этом идет речь в «Фуге смерти», об этом же – стихотворение «Он», об этом – многие стихи их обоих.
Перевод Татьяны Баскаковой